Автор: Марина Владимировна Рычкова
Рычкова Марина Владимировна
Школьный буллинг. Взгляд на проблему.
В последнее время стали много писать про буллинг детей, и эта тема стала очень актуальной особенно после случаев нападений детей в школах. Многие из них говорили, что это своеобразный ответ на многолетнюю травлю и унижения. А об учителях подобного не говорят и не изучают эту проблему активно. Бывает и так, что учитель не говорит о буллинге, потому что он видит свою должность как определенный статус, при котором нужно общаться с детьми с позиции ведущего, быть для них выше. Когда же получается наоборот, это считается унизительным. Конечно, униженные реже просят о помощи, а надо бы об этом кричать!
Буллинг (от англ. bullying) — это психологическое или физическое насилие, с которым человек системно сталкивается в коллективе.
В русском языке для этого явления тоже есть своё слово — травля. И оно ярко описывает то, чему противостоит человек, на которого она направлена. Это могут быть:
l оскорбления;
l угрозы;
l насмешки;
l сплетни;
l порча или кража имущества;
l бойкоты;
l драки и избиения.
Это не всегда физическое воздействие, чаще происходит психологическое насилие. Например, распространение слухов и сплетен, словесная травля, бойкот. Часто при физическом буллинге дети не просто издеваются, а записывают это на видео, распространяют его в интернете. Бывает, что сначала возникает идея видео, а затем ищется жертва, составляется сценарий ролика. Сегодня активно развивается электронный или виртуальный буллинг. Жертву атакуют через социальные сети или смс-сообщения.
70% российских учителей хотя бы раз становились жертвой буллинга. В России об этой проблеме начали публично говорить несколько лет назад и до сих пор делают это не очень уверенно.
Мы привыкли думать, что причина буллинга в школе — это один неуправляемый ребёнок, подстрекающий остальных детей. На самом деле любая травля исходит от сообщества — дисфункциональной группы, где всегда есть жертва, агрессор и третья сторона — зрители. Они поддерживают происходящее, как в театре. Проблема в том, что если агрессора или жертву удалить, в группе просто перераспределятся роли и их место займёт кто-то другой.
Травля возникает, когда группе нужна сплочённость, потому что это самый примитивный способ ощутить единение. Когда группа не находит цивилизованных поводов объединиться, она начинает потакать инстинктам. Агрессор испытывает эйфорию, и на это ощущение легко подсесть, как на наркотик.
Дети не могут сформировать дисфункциональную группу сами по себе, потому что они плохие или невоспитанные. Это происходит, когда рядом с ним нет заботливого взрослого, который транслирует нормы группы и рамки поведения. В школе ребёнок по чужой воле попадает в случайно созданную группу, куда он должен ходить каждый день 11 лет и у которой нет какой-либо очевидной совместной цели. А в тематическом кружке, плетут ли там дети макраме или собирают самолёты, такого не будет, потому что коллектив объединен единой целью.
Весной 2018 года Высшая школа экономики опубликовала исследование буллинга учителей, где выделены основные виды травли, которым подвергаются педагоги в российских школах.
l Почти 80% учителей отметили, что их дразнили хотя бы раз.
l Почти 90% учителей знают, что им придумывали клички.
l Более 85% учителей игнорировали ученики.
l Почти 80% учителей столкнулись с тем, что на их уроках специально нарушали дисциплину.
l Более 80% учителей считают, что ученики демонстрировали им ненужность их предмета.
l Более 70% учителей сказали, что ученики жаловались на них руководству школы по надуманному/отсутствующему поводу.
l Две три учителей отметили, что ученики обзывали их и демонстрировали им презрение с помощью жестов или взглядов.
l О более половине учителей распускали слухи.
l Треть учителей получали сообщения интимного характера.
l Кроме того, более 40% учителей получали оскорбительные сообщения в социальных сетях.
«Социальные сети — ещё одна среда, где распространяется буллинг, наряду с другими. Интернет — это неотъемлемая часть жизни современного человека, куда он может переносить свои отношения. Поэтому говорить, что только социальные сети виноваты в том, что издеваются над учителями, некорректно. Буллинг существовал и в советских школах, просто о нём не было принято говорить», — считает социолог Дарья Сапрыкина.
В недавнее советское время школа была закрытым институтом. Родители не были туда вхожи, и детей воспитывало государство так, как считало нужным. Каждого родительского собрания школьники ждали со страхом. Так выросло поколение, за которое в детстве никто не вступался в школе. Они на себе испытали: если будут ругать, мама и папа не встанут на защиту. Став родителями, они мучаются от опасений, что их детей обидят в школе, и приняли внутреннее решение, что не допустят этого.
С одной стороны, защищать ребёнка во что бы то ни стало — хорошее намерение, но с другой, родители могут инициировать травлю, не осознавая этого. Всё потому, что это намерение основано не на уверенности, а на тревожности и недоверии.
Родители объединяются в чатах — как правило, это случайно собранная группа, где нет авторитетного взрослого лидера, который может объединить её вокруг позитивной цели. Тогда учитель получает ещё одну дисфункциональную группу, только из родителей. Работать с ней труднее, чем с группой детей, потому что социальные роли родителей и учителей сравнялись: их отношения из вертикальных, как в советское время, стали горизонтальными. Замечание в дневнике и вызов к директору уже ничего не значит. Родители от учителей требуют индивидуального подхода, определённого внешнего вида, нестандартных подходов к урокам.
По независимым исследованиям 23% учителей предпочитают замалчивать то, что их травят. За поддержкой к семье обращается только треть. К друзьям — практически никто (в исследовании ВШЭ таких меньше 1%). Статус взрослого человека, который живёт полноценной жизнью, не позволяет жаловаться публично, что над ним издеваются пятиклассники. Признаться в травле — всё равно, что расписаться в собственной профнепригодности.
Учителя начинают болезненно относиться к тому, что на их уроки приходят коллеги, чтобы обмениваться опытом. Хотя на самом деле должно быть наоборот. Учительское сообщество должно быть функциональной группой, которая будет транслировать своим участникам: даже если мы разные, каждый из нас ценен, и мы не бросим друг друга в трудной ситуации. Тогда учитель приобретёт опору и с большой вероятностью не будет ощущать себя жертвой.
Объектом буллинга редко оказываются сильные люди — желание травить вызывают ранимые, застенчивые, неуверенные в себе. Агрессор в силу трусости всегда выбирает того, кто не сможет за себя постоять. Так что в группе риска учителя, которые не способны удержать класс в рамках дисциплины, мягкие и ранимые люди, а возраст не имеет особого значения.
Причиной для травли может послужить что угодно — рационального начала тут нет.
Тема личных границ — очень непростая, особенно когда участники конфликта находятся в неравных позициях. Обычно происходит так, что нарушаются границы кого-то более уязвимого. В ситуации «»учитель — ученик совершенно наоборот — получается своеобразная «перевернутая иерархия». И действительно важно понимать, что так тоже бывает. Независимо от того, в какой позиции находится человек, очень важно личные границы соблюдать, иначе происходящее перетекает в насилие. А любое насилие недопустимо. С насилием не нужно уживаться, нужно пытаться его прекратить.
Однако, как показывает практика, даже опытного педагога могут вывести агрессия и хамство, на которые крайне сложно не реагировать, учитывая их систематичность и жестокость форм буллинга со стороны учеников.
В академии Министерства просвещения был разработан тренажер для учителей по разрешению конфликтов с детьми. Самое важное, чтобы педагогический работник чувствовал поддержку и знал возможные варианты решения сложных ситуаций, не ожесточаясь и не ставя крест на своей профессиональной деятельности.