Автор: Воронцов Никита Евгеньевич
Идентичность – осознание индивидом своей принадлежности к социальной группе. Соответственно, при рассмотрении феномена религиозной идентичности, в качестве этой группы выступает определенная религиозная общность.
Современное российское общество является многонациональным и многоконфессиональным – этническая и религиозная идентичности здесь находятся в тесной взаимосвязи. При этом они могут как совпадать, так и находиться в противоречивом взаимодействии. Особенно остро это проявляется в конфликтных ситуациях. Ярким примером объединения и накладки друг на друга этнического и религиозного компонента в массовом самосознании является православная религиозная идентичность русского народа.
Актуальность указанной проблематики обусловлена отстутсвием единого мнения у научного сообщества по вопросу религиозности населения нашей страны.
Научная новизна данного исследования заключается в анализе и систематизации ключеввых позиций российских религиоведов по проблеме неверующих православных, а также новой интерпретации этих данных.
Цель: выявить основные тенденции отражения феномена православной идентичности россиян в отечественной социологии религии.
Современное российское общество является многонациональным и многоконфессиональным – этническая и религиозная идентичности здесь находятся в тесной взаимосвязи. При этом они могут как совпадать, так и находиться в противоречивом взаимодействии. Особенно остро это проявляется в конфликтных ситуациях. Ярким примером объединения и накладки друг на друга этнического и религиозного компонента в массовом самосознании является православная религиозная идентичность русского народа.
Православие в историческом прошлом было государственной религией нашей страны, а в настоящее время, после падения советского режима, снова начинает активно популяризироваться. Это обуславливает особый интерес отечественных религиоведов к православной религиозности жителей современной России.
С.В. Рыжова в статье «О соотношении православной идентичности и гражданского сознания» рассматривает православие в двух аспектах: как этнокультурную и этноконфессиональную идентичность. Культурные характеристики (например, приобщение к церковным праздникам, ношение креста) выступают внешней оболочкой, религиозная составляющая (комплекс психологических переживаний, связанный с рациональным и иррациональным опытом постижения христианского Бога) остается в латентном состоянии, образуя сакральное ядро идентичности. Именно духовные потребности и собственный опыт вероисповедания формирует ядро православной религиозности, а ее внешняя оболочка, представленная культурными практиками и символами, «социализирует» этот опыт [11].
Противопоставляя данные категории опыта и коммуникации, автор выдвигает следующую классификацию типов современной православной идентичности:
Внеинституциональная православная идентичность присуща стихийно верующим, невоцерковленным христианам. Отличительная черта – отказ от институциализации.
Групповая идентичность рассматривается как результат социализации в православной общине через приобщение к нормам вероисповедания, жизни и поведения. Ее институциональные рамки сильно поддерживает чувство психологической безопасности, дают возможность реализоваться многим социальным и экзистенциальным потребностям человека.
Индивидуально-личностная идентичность формируется в результате личного общения христианина с Богом. Вовлекает человека в пространство мистического христианства и содержит крупицы опыта, представленного в святоотеческой литературе и слагаемого собственными попытками следования аскетическому христианскому пути. В основе ее лежит «легитимное» и освященное учением и преданием самоограничение, поэтому ее с уверенностью можно назвать аскетической или мистической православной идентичностью.
Социально-личностная идентичность (идентичность социального персонализма) характеризуется открытостью к любому социальному взаимодействию, принятием мира в его многообразии. Условиями ее формирования являются сформированная индивидуально-личностная идентичность (христианин должен состояться как личность), наличие опыта социализации в православном обществе, обладание определенным интеллектуальным потенциалом.
Данная классификация базируется на постулате о том, что религиозное сознание и религиозный опыт по психологическому содержанию не идентичны друг другу. Основное отличие данных типов идентичности состоит в том, что религиозный мистический опыт исключительно индивидуален, а религиозное сознание, наоборот, может быть групповым.
С.Б. Филатов и Р.Н. Лункин, в статье «Статистика российской религиозности: магия цифр и неоднозначная реальность» отстаивают точку зрения незначительности конфессионального фактора в Российском государстве, тем самым подчеркивая, что к феномену православной конфессиональной идентичности стоит относится положительно. По их мнению, религиозная самоидентификация представляет собой, в первую очередь, мировоззренческую, идеологическую позицию, а не «религиозность» – субъективный аспект религии. Исследователи считают, что вера воспринимается большинством преимущественно как культурный символ, а признание основ вероучения и посещение богослужений не является основной характеристикой православного. Поэтому российское общество можно рассматривать как секуляризованное с низкими показателями религиозности[14; 35—45].
К. Каариайнен и Д.Е. Фурман в работе «Религиозность в России на рубеже XX—XXI столетий» пишут о «проправославном консенсусе» — сформировавшемся в общественном сознании положительном отношении к религии в целом, и к РПЦ в частности, которое при этом не сопровождается ни ростом ритуальной деятельности, ни личной верой в Бога [7; 78—95].
В работе «Православная религиозность в современной России: историческая проблема соотношения религиозной идентичности и религиозной практики» О.Е. Казьмина рассматривает вопрос русско-православной идентификации населения РФ. Автор отмечает, что переплетение этнического и религиозного в сознании россиян приводит к тому, что приверженцев православия оказывается больше, чем людей, называющих себя верующими. Данное противоречие объясняется тем, что в понимании обывателей «верующий» – это не просто тот, кто верит в Бога, но и тот, кто участвует в богослужении и выполняет предписания Церкви. Исходя из этого, с точки зрения автора, всех «православных», можно разделить на 3 условные группы: верующие (но не обязательно практикующие), ассоциирующие и практикующие. Все три категории необходимо считать православными в широком смысле слова, поскольку людям свойственно проявлять свою веру, религиозность и религиозную идентичность по-разному.
С позиции автора, православие в России следует воспринимать не только как личное дело, убеждения, но и как силу определенную культурную традицию, влияющую на формирование различных видов идентичностей (а не только религиозной). Православная идентичность, в широком смысле, приобретает, таким образом, особое значение культурологического стержня и символа национальной идентичности [8].
Можно сказать, что проблема «неверующих православных» стала одной из центральных в отечественной социологии религии. Н.А. Зоркая в исследовании «Православие в безрелигиозном обществе» рассматривает исповедание православия на территории современной России, в первую очередь, не как проявление возрождения вероучения (утверждения религиозной системы ценностей) или формирования массовой конфессиональлной культуры, а как важного компонента идентичности постсоветского человека в качестве государственного подданного. [6; 65—84]. Исследователи В. Карпов, Е. Лисовская и Д. Барри описывают характерный для россиян феномен смешения религиозной и этнической идентичности – «этнодоксии» (системы верований, которая жестко связывает этническую идентичность группы с ее доминирующей религией) [1; 644].
О.В. Бондаренко и М.С. Леонова в работе «Религиозная идентичность: экспликация понятия» обращают внимание на важную религиоведческую проблему, поднимаемую в российском научном сообществе: множество молодых людей позиционирует себя православными, не зная при этом основ вероучения – православные нормы, ценности, догматы. В связи с этим, идентичность молодежи становится размытой, индивиды отказываются от мировоззренческого выбора, их образ «Я» становится расплывчатым, неопределенным [5; 285-291].
Ж.Т. Тощенко видел причину подобного явления в накладке друг на друга различных мировоззрений, смешении политических и гражданских позиций, которое свойственно современной молодёжи. Подобный социальный феномен он назвал «кентавр-идеи» [13; 3-13].
Вслед за Ж.Т. Тощенко на подобное смешение (но уже в контексте православной идентичности) культурного и религиозного элементов в массовом сознании, отраженное в парадоксальном превалировании «православных» над «верующими», обращают внимание многие другие исследователи религиозности (Л.А. Андреева[3; 115-119], Ю.Ю. Синелина [12; 104-115], Е.И. Аринин [4; 71-77] и др.). Результаты многочисленных социальных опросов из года в год подтверждают сложившееся в научной среде представление о «нерелигиозных православных».
Э.В. Алехин и И.А. Атяшкин в статье «Формирование православной идентичности» отмечают что, по данным социологических исследований около 80 % жителей Российской Федерации идентифицируют себя как православных, но только 3-5 % граждан ведут православный религиозный образ жизни по канонам конфессии. В этом авторы усматривают основную суть проблемы православной религиозной идентичности россиян.
По их мнению, на современном этапе распространена «идентичность благодаря системе» (в противовес «идентичности вопреки общественной системе» 1940-80-х гг.) – начиная с 1990-х гг. происходит популяризация православия, распространяется представление «русский – значит православный». Концепция ученых базируется на положении, согласно которому, возбуждение общественного интереса к православию привело к формированию двух типов православной идентичности населения РФ, в основе выбора которых лежит комплекс социально-психологических качеств индивида:
Философско-рационалистическая православная идентичность – городская, характеризующаяся самостоятельностью, рациональным познанием основ православия, бытовым религиозным опытом. Предполагается, что именно этот тип идентичности должен положительно повлиять на имидж РПЦ.
Художественно-мифологическая (фольклорно-обрядовая) – сельская, основана на распространение мифологического образа РПЦ, более подвержена маятниковым колебаниям. Именно этот тип православной идентичности наиболее распространен в России в наше время, и за счет его приверженцев наблюдается максимальный отток в период маятниковых колебаний (взлет или упадок религиозного чувства при определенных объективных и субъективных условиях)[2].
Таким образом, неправильное понимание и интерпретацию понятия «православный» в обывательской среде авторы статьи связывают с доминированием фольклорно-обрядового типа православной идентичности русских, вызванным отсутствием реального примера религиозного поведения и живой бытовой традиции конфессиональной жизни, которые определяли религиозность в предшествующий советский период.
Еще в исследовании «Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в постиндустриальном пространстве» А.Н. Крылова выделяется характерная для современного человека черта религиозного сознания – формирование отношения к религии и церкви с точки зрения «религиозного субъективизма», обусловленного неприятием церковных традиций и соответствующих им жизненных ориентиров [9; 27-222].
Вслед за А.Н. Крыловым Л.Б. Михайлова подчеркивает значение «религиозного субъективизма», объясняя его интересом к внешней обрядовой стороне православия. По ее мнению, этот интерес обусловлен попытками современных «верующих» найти свою этнорелигиозную идентичность, без острой потребности кардинального изменения мировоззрения: системы ценностей и образа жизни. В связи с этим в общественном сознании происходит отождествление религиозной и этнокультурной идентичности, создающую устойчивый стереотип: истинное христианство – это православие, истинное православие – это русское православие [10].
Таким образом, основная проблема православной этнорелигиозной идентичности заключается в сращивании собственно религиозного и культурноэтнического компонентов в сознании русского народа, и, в связи с этим, искажении понимания вероучения. Однако, часть ученых относится к данному феномену отрицательно, поскольку смешение «русского» и «православного» ведет к росту религиозного заблуждения под маской воцерковленности. Другая часть видит в нем неотъемлемую специфическую черту современного общественного сознания, своеобразную форму народной религиозности.